Мы будто индейцы в резервации: письмо из Луганска
Сегодня на работе в течение часа говорили о политике. Ждали совещания и обсуждали политические перипетии.
Моя коллега сказала, что больше всего хотела бы жить в Украине. Как раньше. Но даже если не как раньше — просто в Украине, в каком угодно статусе. «Осточертела уже эта неопределенность во всем», — моя подруга употребила другой глагол, резче и более уместный в этом вопросе.
Сошлись на том, что у нас нет планов. Их в принципе нет. Сегодня мы планируем на сегодня. Деньги имеем из расчета тоже на сегодня и немного на завтра. Никаких планов, ремонтов, отпуска. Моя подружка большая путешественница. Года три назад в это же время она бы планировала зимний отпуск где-нибудь в «Ебибте» или Карловых Варах. Говорит, ей до сих пор приходят смс-ки из туристических агентств с рассылкой горячих цен. А она вздыхает…
Теоретически можно махнуть в Ростов, а оттуда самолетом куда угодно. То есть доехать на автобусе до Ростова, потом в аэропорт, а потом улететь и забыть дней на семь обо всем. Можно было бы, но когда будет следующая зарплата и будет ли она? Вопрос. Нам остались должны за полгода.
Мне позвонили на прошлой неделе и хорошо поставленным голосом предложили поучаствовать в бизнес-тренинге, я якобы когда-то регистрировалась на их тренинговом портале. Блин, как же им объяснить, что тренинг, каникулы в Египте и новая сумочка остались где-то там, за линией горизонта. Говорю своей собеседнице с хорошо поставленным голосом: «Я в Луганске». На том конце провода тишина и тихое: «Сочувствую… Держитесь».
А еще мне звонили по моему частному объявлению, хотели купить детский комбинезон в Винницу. Тоже говорю односложно: «Я в Луганске». «Извините, — говорят мне, — мы думали у вас уже все наладилось и почты работают. Извините!»
Мы будто индейцы в резервации, никто толком не знает как нам, но по всем предположениям нам не так уж плохо.
Не может же быть плохо долго. Наверное, не может. Но почты у нас действительно не работают. В смысле, на почте выдают пенсию и принимают коммунальные платежи, но посылки и корреспонденцию дальше «ЛНР» отправить нельзя. Наверное, поэтому у нас не почтовых ящиков.
Нет, вы не подумайте, что мы вечно ностальгируем по прошлому. Жизнь идет, мы живем какими-то радостями и мелкими планами. Мы научились ценить общение и радоваться дружбе. Мы и раньше это умели, но сейчас это особенно ценно. Дружба бесценна. Мы доверяем просьбы и деньги знакомым, везем лекарства и деньги для своих знакомых и передаем по цепочке номера телефонов курьеров и тех, кто решит твой вопрос «ТАМ», кто может это сделать без тебя, но по твоим документам.
Жизнь приобрела новые оттенки, и мы меняемся вместе с ней. Сегодня я увидела старика, который доверял свою и жены пенсионные карточки «Ощадбанка», чтобы работник коммерческого центра привез им с супругой их пенсии с Украины. Вместе с карточками он давал пин-коды, телефон и зарядное устройство, к которому привязаны карточки с задолженностью в 20 тысяч гривень на каждой. Парень обещал привезти пенсию в рублях за минусом 7% от суммы. Старики были согласны. Грабеж, очевидно же, что это грабеж — пенсионер платит дважды, при переводе гривни в рубли и еще и за услуги 7%. Привезут ему по курсу 1 гривня = 2 рубля 58 копеек. Но 7% не худший вариант в «республике». Найти тех, кто обналичит твои деньги за 20% от суммы не так сложно сейчас.
